Фродо действительно "потерпел неудачу" как герой, так поймут "простые умы": он не выдержал до конца; он сдался. Я не говорю "простые умы" с презрением: они часто видят с ясностью простую правду и абсолютный идеал, к которому должно быть направлено усилие, даже если идеал недостижим. Однако, они не чувствуют сложность любой фактической ситуации , в которой абсолютный идеал затенён. Они забывают, что в Мире есть странная вещь, которая называется Жалость или Милосердие, и которая является также абсолютным требованием в моральном суждении (так же, как в Божественной природе). В самом высоком осуществлении она принадлежит Богу, Для судящих же в мире несовершенного знания это должно вести к использованию двух различных масштабов "этики". К нам непосредственно мы должны примерять абсолютный идеал без компромисса, поскольку мы не знаем своих собственных пределов естественной силы (и ума), и если мы не стремимся к самым высоким вершинам, то мы не дойдем даже до доступных нам, К другим же, зная достаточно, чтобы судить, мы должны применить масштаб, отпущенный "милосердием": то есть так как мы можем с доброй волей делать это без предубеждения (неизбежного, когда мы судим нас самих), мы должны оценивать пределы силы других и соразмерять их с обстоятельствами. *

"Я могу вернуться в Шир, но он уже будет другим, потому что сам я уже другой." - это воздействие Тьмы, проблеск ранее не видной гордости, желание возвратится "героем", а не просто орудием добра. Потом проснется другое искушение, более темное и всё же более понятое: он отказался уничтожить Кольцо и теперь соблазнён был сожалеть о его разрушении. "Оно ушло навсегда, и теперь все темно и пусто", сказал он, проснувшись после приступа болезни в 1420 году.

Бильбо тоже отправился на Запад. Наверняка, здесь тоже не обошлось без Гэндальфа. Бильбо был симпатичен Гэндальфу, который знал его ещё ребенком. Для пользы Фродо старый хоббит был действительно необходим - трудно себе лредставигь хоббита, счастливого без хоббитской компании - даже прошедшего через такие испытания, как Фродо, кроме того, Бильбо был очень привязан к Фродо. (См. III 252 и 263 стр.)² Кроме того, он и сам нуждался в помощи, и заслужил её. Бильбо все ещё находился под влиянием Кольца, в душе его остался след гордости и собственничества. Конечно, он был уже стариком и его память была перепутана - но эта "тёмная метка" проявилась, когда он сказал в Ривенделле (III 265) "кстати, как там насчёт моего кольца, Фродо?"; и когда ему напомнили о случившемся, его немедленный ответ был: "Какая жалость! Я так хотел увидеть его снова". Что касается наград, лучшей из них ему стал "чистый Эльфийский", и звучащие на нём легенды и истории, фрагментами которых он так восхищался.

План Арвен, Гэндальфа и других поначалу не были восприняты Фродо серьёзно - для него такой поход был чем-то очень далёким, чтобы думать о нем. Тогда его мысли были больше занят очень хоббитским (и человеческим) желанием - снова стать собой прежним и вернуться к старой знакомой жизни. Но уже на пути домой из Ривенделла, он внезапно понял, что прежняя жизнь уже не вернётся. Тогда он воскликнул "Где я обрету покой?" уже догадываясь об ответе, и Гэндальф промолчал в ответ. Что касается Бильбо, Фродо сначала не понимал, что Арвен предполагала "не отправлять его в долгий путь одного". Во всяком случае, он не связывал это со своим путешествием. Когда Арвен рассказала ему всё (в ТЭ 3019) он был все еще молод, (ему не было и 51), а Бильбо был на 78 лет старше. Но в Ривенделл Фродо прибыл, чтобы понять вещи более ясно. Беседы, которые он вёл там, нигде не отражены, но достаточно много видно в прощании Элронда (III 267).³ От начала первой болезни (5 октября, 3019) Фродо, должно.быть, раздумывал относительно "плавания", всё ещё сопротивляясь окончательному решению - уйти вместе с Бильбо, или может быть вообще не уходить. И нет никаких сомнений, что он принял своё решение после болезни в марте 3020, когда его состояние вновь ухудшилось.

Такова “ логика повествования ”. Сэм не мог поступать по-другому. (Он обрел наконец жалость (III 221-222) ⁴, но для Голлума было слишком поздно.) Иначе - что могло бы тогда случиться? Сам поход в Мордор, и его завершение были бы другими. В центре внимания был бы Голлум, и сражение, которое произошло бы между его раскаянием и его новой любовью с одной стороны и Кольцом с другой. Хоть любовь и крепла бы с каждым днём, она не победила бы владычество Кольца. Я уверен, что неким путаным и жалким способом Голлум попытался ( неосознанно ) служить обоим. Конечно, незадолго до конца он украл бы Кольцо или отнял его (как он сделал в повествовании). Но когда “мания владения” была бы удовлетворена, он пожертвовал бы собой ради Фродо и добровольно бросился в огненную пропасть. .

В истории Фродо присвоил Кольцо, и конечно, он точно также увидел бы все - но не успел: на него тут же напал Голлум. Когда Саурон почуствовал, что кто-то присвоил себе Кольцо, вся его надежда была в том, что присвоивший не успеет избавиться от него, прежде чем Саурон сможет захватить его с Кольцом. Если бы не нападение Голлума, Фродо также избрал бы себе этот путь: броситься с Кольцом в пропасть. Если бы он, конечно, смог поступить так, а не был бы полностью подавлен Кольцом. Вопрос о том, как действовал бы Саурон в этом случае, достаточно интересен. Он конечно, сразу послал бы к Ородруину Назгулов. Они были, естественно, полностью проинструктированы, и никоим образом не обмануты относительно настоящего Повелителя Кольца. Носитель не был бы невидим для них, но лишь изменившимся в облике; и более уязвим для их оружия. Но, в отличие от случившегося на Заветери, где Фродо напрасно пытался спрятаться от них с помощью Кольца, ситуация была бы другой. Фродо вырос с тех пор. Были бы Назгулы свободны от его власти, которую он присвоил с Кольцом? .

Ситуацию между Фродо с Кольцом и Восьмерыми* можно сравнить с противостоянием маленького храбреца, обладающего разрушительным оружием и восьмерых сильных и умелых воинов, вооруженных к тому ж отравленными мечами. Слабость Фродо была бы в том, что он не знал, как использовать его оружие; и он не был по своему характеру склонен к насилию. Слабость Назгулов в том, что Кольцо все же было для них безусловным символом и объектом власти, наполняло их трепетом и заставляло изъявлять покорность. Я думаю, что они “изъявили бы покорность”. Они бы приветствовали Фродо как “Повелителя”. Они убеждали бы его покинуть Саммат Наур под любым предлогом - например “чтобы осмотреть его новое королевство, все свои владения, которые теперь подчиняются одному его слову, и свою твердыню - оплот его власти”. Но как только он вышел бы из пещеры, Назгулы преградили бы ему путь обратно. Фродо был бы к тому времени уже также запутан в больших планах преобразования - подобно видению, что соблазняло Сэма (III 177)5, но в гораздо больших масштабах, что уже не заметил бы этого. Даже если бы он сохранял здравомыслие и отказался бы лететь с ними в Барад-Дур, они просто выжидали бы, а уж Саурон не замедлил бы явиться. .

В любом случае, если бы Кольцо не было уничтожено, Фродо и Саурон встретились бы лицом к лицу. Результат очевиден. Фродо потерпел бы поражение: Саурон стер бы его в порошок или взял бы его в Барад-Дур, чтобы забавляться пытками. Ведь Саурон не боялся Кольца! Оно было его собственностью и действовало согласно его желанию. Даже издалека Саурон имел влияние на Кольцо, заставлял его работать для возвращения к себе. Очень немногие рискнули бы вступить с ним в противоборство, и удержать Кольцо. Из “смертных” никто, даже Арагорн. В сражении за Палантир Арагорну помогало его право на Камень. Кроме того, это была борьба воль, когда объект приложения сил гораздо ближе к одному, чем к другому и вся разрушительная мощь Саурона не могла влиять участвовать в борьбе. Тогда Арагорн одолел его, но при непосредственном контакте могло быть иначе. Саурон был ужасен! Он выглядел как высокий человек (но не гигант). В своих ранних воплощениях он умел использовать свою силу (как Гэндальф), чтобы увеличивать свой рост и физическую мощь...

1. "Рядом стоял Фродо, бледный и измученный, но всё же прежний; и в его глазах не было ни безумия, ни напряжения воли, ни страха - только мир..."Дело наше завершено, и всему настает конец." [сказал Фродо]. "

2. Абзацы 3 и 4 из первой страницы главы "Расставания и потери" (книга VI, глава 6); а также следующие строки: " Попасть в Шир поскорее не выйдет, если мы не передумали посетить Бильбо. Чтобы ни случилось, я сперва заверну в Ривенделл."

3. Благословение Элронда Фродо в конце книги VI, глава 6.

4. “ Горячий гнев ударил ему в голову... ... Он должен был убить это предательское, кровавое существо... ... Но глубоко в сердце что-то остановило его: он не мог ударить его, валяющегося в пыли, такого старого, изможденного, такого несчастного. ”

5. “ Дикие видения возникали перед ним; вот он, Сэмуайз Великий, Герой Эпохи, шагает с мечом через затемненные земли, и армий следуют за ним, идущим штурмовать Барад-Дур. ”